...С последними неделями поздней венгерской осени 1944 года связано у меня ещё одно воспоминание. Хочу рассказать об одном нашем товарище, верном "суворовце", человеке, который ушел из жизни совсем молодым, но, не сомневаюсь, остался навсегда в памяти каждого, кто жил и работал рядом с ним, видел его на улицах Буды и Пешта, на берегах Грона и Дуная, на воспетом им Венском шоссе, на композиторском кладбище в австрийской столице.

        ...Семён Гудзенко появился в редакции газеты "Суворовский натиск" неожиданно. Доброволец воздушно-десантной бригады в начале войны, тяжело раненный в одном из боёв, он пришел к нам бывалым, закалённым воином, хотя ему было тогда чуть более 20 лет.
        Он приехал в редакцию вместе с корреспондентом "Комсомольской правды" Александром Гуторовичем в один из туманных декабрьских дней 1944 года и как-то сразу, без разминки и раскачки, включился в работу, нашел своё место в газете, очень быстро завоевал симпатию, расположение всего нашего коллектива.
        Семён был простым и сердечным парнем, готовым всегда оказать дружескую услугу, выполнить любое поручение. Не знаю, пошутил над ним интендант из вещевого склада или это был его "поэтический каприз", но среди работников редакции он выделялся своими рыже-красными сапогами.
        Нам неизвестна была тогда вся сила и самобытность поэтического дарования С. Гудзенко, но уже в первые дни его пребывания в редакции мы смогли по достоинству оценить его, не побоюсь сказать, выдающийся талант поэта-баталиста, певца нелегкой и суровой солдатской судьбы.
        Он охотно откликался на наши просьбы и читал свои стихи и баллады, написанные в первые годы войны. У него была очень своеобразная, мужественная манера чтения, соответствовавшая содержанию его стихов. Читал он громко, даже если слушателей было совсем немного, сильно жестикулируя и, как почти все поэты, чуть нараспев.
        Семён Гудзенко был человеком по-хорошему жадным к жизни, он как бы вбирал в себя живые подробности окружающего его сложного мира войны.
        О боях за Будапешт Семён Гудзенко написал целый ряд сильных стихов, украсивших страницы нашей газеты. 14 января 1945 года в стихотворении "Битва", посвященном штурму венгерской столицы, писал:
                                                    Ну, а если шальная пуля
                                                    кончит путь мой и ратный труд,
                                                    не в почётном меня карауле,
                                                    а в атаке друзья помянут.
        Прошло немного времени, и друзья поэта, его читатели – солдаты фронта, переправившись на западный берег Дуная, завершили освобождение Будапешта. Поэт воспел их подвиг в стихотворении "Буда":
                                                    Никогда я не забуду,
                                                    Сколько буду на войне.
                                                    Громыхающую Буду,
                                                    Потонувшую в огне.
                                                    И обломки переправы,
                                                    И февральский ледоход,
                                                    И Дуная берег правый,
                                                    Развороченный, как дзот.
                                                    И того, кто самым первым
                                                    Был в дворцовых погребах,
                                                    Королевский пряный вермут
                                                    Пил, как воду, впопыхах.
        Цитирую эти строки по их первой фронтовой публикации и в соответствии с текстом, который мы не раз слышался из уст автора, хотя после войны по неизвестным причинам (возможно, кто-нибудь из редакторов был шокирован упоминанием о дворцовых погребах и королевском вермуте) они подверглись совершенно ненужной и необоснованной правке.
        О Буде, о дворце королевском, о советских парнях, с гранатой и автоматом вступивших под его старинные своды, в те дни писали участники боев на Дунае.
        Изучая раннее творчество лауреата Ленинской премии, украинского писателя Олеся Гончара, я познакомился недавно с его стихотворением "В королевском дворце", датированном 1945 годом и написанном в Будапеште. Приведу его полностью.
                                                    Бронзовий вершник ще й досi на плацi
                                                    Конае з розiрванними грудьми.
                                                    Я знову у Будi. Я знову в палацi.
                                                    Як давнi знайомi, зустрiлися ми.
                                                    Лишилася фреска тут блiдо-рожева
                                                    На закуренiй димом стiнi.
                                                    Чого ти всмiхнулась, чужа королево,
                                                    Що хочеш сказати менi?
                                                    Чи, може, iсправдi впiзнала мене ти,
                                                    Запам'ятавши, як в зали оцi
                                                    Влетiв я, людина в другоï планети,
                                                    3 гранатою у руцi!
                                                    Коли ми, явились, новi i незборнi,
                                                    В розбомблене пекло твоïх палат.
                                                    i хлопец в куфайцi вмостившись на тронi,
                                                    Чистив свiй теплий iще автомат.
        Как бы перекликаясь с приведенными выше строками Олеся Гончара и Семёна Гудзенко, другой "суворовец" Сергей Тельканов восклицал в стихотворении "Ратуша", напечатанном I февраля 1945 года:
                                                    Сюда мы больше не придём,
                                                    Лежит вперёд наш путь.
                                                    А Будапешт в кино, потом,
                                                    Увидим как-нибудь.
                                                    Припомним всё, и этот дом.
                                                    И то, как мы в те дни
                                                    Сказали: Ратушу возьмем!
                                                    И взяли, чёрт возьми!
        Прошел ещё месяц-полтора. Линия фронта передвинулась далеко на запад. Семён Гудзенко вместе с бойцами вступал в горящий Дьер, переправлялся через Грон, шагал по улицам Братиславы. В числе первых военных журналистов он отправился в конце марта в передовые части, которые готовились к штурму Вены. Недаром поэт писал в эти дни:
                                                    ...Пехотинец снимает шинель, –
                                                    жарко парню под солнцем весенним.
                                                    Он спешит,
                                                                     чтобы встретить апрель
                                                    за границей,
                                                                       на подступах к Вене.
                                                                    ("В наступленье рванулись полки")
        ...Я встретил Семёна в один из апрельских дней на улицах Вены. Наши войска заняли лишь часть города, и совсем неподалеку грохотал бой.
        В своих неизменных, покрытых дорожной пылью, огненно-красных сапогах, с плащ-палаткой, небрежно перекинутой через плечо, усталый, но, как всегда, бодрый и жизнерадостный, он подошел к нашей редакционной машине, только что прибывшей в Вену, и сообщил:
        – Иду с кладбища композиторов. Мы возложили цветы на их могилы.
        Через несколько месяцев он напишет стихи, в которых расскажет о том, как "Бетховен от нашей роты получил венки". Трудно сказать, где именно во время жестоких уличных боев удалось отыскать нашим солдатам цветы, чтобы почтить память великих музыкантов, но этот примечательный по своему смыслу факт глубоко потряс поэта; и он говорил о нем с гордостью.
        Быть может, в эти часы родились в его сердце и другие образы, воплотившиеся в стихотворении "На Венском шоссе":
                                                    Зачем ты спрашиваешь нас –
                                                    В России знают все:
                                                    и Венский лес,
                                                    и венский вальс,
                                                    и Венское шоссе...
                                                    ...Нам нужно в Вене побывать
                                                    с оружием в руках,
                                                    чтоб слушать музыку опять
                                                    в родимых городах.
        После войны Семён Гудзенко часто приезжал в Киев. Он заходил ко мне, как к старому другу – "суворовцу", фронтовому товарищу, читал новые стихи, рассказывал о своих поездках по стране.
        У него было много друзей среди украинских писателей, которые ценили его стихи, верили в его силы, видели в нем представителя талантливой плеяды молодых современных русских поэтов.
        Несколько лет тому назад меня пригласили в 45-ю среднюю школу г. Киева рассказать о Великой Отечественной войне, и, в частности, поделиться своими воспоминаниями о встречах с Семёном Гудзенко.
        В этой школе будущий поэт учился до войны, здесь прошел он свои первые литературные испытания.
        С большой радостью я увидел, как любовно чтят здесь память поэта. В школьном музее боевой славы есть уголок, посвященный жизни и творчеству Семёна Гудзенко, на стендах собраны биографические материалы, книги поэта и его портреты, статьи и рецензии о его сборниках, высказывания читателей. Школа уже длительное время ведет переписку с матерью покойного поэта Ольгой Исаевной, которая прислала в дар музею его ранние стихи, написанные еще в годы учебы.
        Остается лишь добавить, что, выступая перед учениками и педагогами этой школы, я вспомнил путь нашего фронта и его героев, и друзей – военных корреспондентов, и писателей-воинов, и рано ушедшего от нас Семёна Гудзенко. И ещё я вспомнил дорогую и милую землю Украины, по которой пронесли мы пламенное слово и песню, с которой шагали навстречу Великой победе.

        1970