ДЕТСТВО

        Родной город Семена Гудзенко – Киев, столица Украины. Именно там, в доме №3 по улице Тарасовской  он и родился 5 марта 1922 года. Родители - Петр и Ольга Гудзенко переселились в   Киев из Белой Церкви буквально за несколько месяцев до рождения сына. Отец работал инженером, мама учительствовала  в школе. Дед по отцовской линии – Кун Меерович Гудзенко, мещанин из Белой Церкви. Двоюродный брат Семена – Михаил Рогинский приобрел популярность в СССР  и Франции, он известный художник.

        Настоящее имя поэта, полученное при рождении от матери – Сарио. Имя звучало слишком по-взрослому  для малыша, поэтому все ласково называли его Сарик.

        Семёном он стал уже будучи поэтом-фронтовиком в 1943 году. Молодой Гудзенко тогда решил,  что его настоящее имя звучит несерьезно, слишком опереточно, что ли, а из «Сарика» он уже давно  вырос. Он решил, что должен соответствовать духу того времени, и подобрал себе имя, которое казалось ему настоящим, мужским – Семен. Когда его стихи впервые опубликовали сразу в двух газетах – «Знамени» и «Смене», он написал маме: «Если увидишь стихи, подписанные Семёном Гудзенко, знай, что это мои. Просто имя Сарио не очень созвучно с фамилией. Ты же не очень на   меня за это обидишься?»

        Первая проба пера Гудзенко состоялась еще в раннем детстве, ему было всего пять лет. Спустя два года, в 1929-м, мальчик стал первоклассником киевской 45-й школы. Параллельно с занятиями в  школе он занимался в литературной студии Дворца пионеров. Его друг, который посещал ту же студию, позже вспоминал, что Сарио обладал удивительной памятью. Гудзенко знал наизусть несколько сотен произведений разных поэтов, русских и зарубежных. Читал Маяковского, Тихонова, Багрицкого, Симонова, Хлебникова, Киплинга, Сашу Черного, Вийона, Анненского. Руководителю   их студии очень нравилось общаться с начитанным мальчиком, между ними часто возникала  полемика на почве литературы.

        Первые литературные пробы Гудзенко были написаны на украинском языке. Потом он попробовал писать    на идише. В пятнадцатилетнем возрасте Сарио сочинил стих, приуроченный к 100-й годовщине со дня   смерти Пушкина. Его напечатали весной 1937 года на страницах журнала «Молодая гвардия». За это юного поэта ждала престижная награда, путевка во всесоюзную детскую здравницу «Артек».

Семён рос добрым, принципиальным и отзывчивым мальчиком. В «Артеке» он нашёл много новых друзей, был капитаном волейбольной команды лагеря.

В 1939-м Гудзенко окончил среднюю школу, и понял, что хочет посвятить свою жизнь литературному творчеству. В Киеве тоже можно было найти возможности для реализации своей мечты, но молодой  человек захотел получить высшее образование в Москве. Поэтому сразу после получения школьного аттестата отправился в столицу СССР.

МОСКВА. СТУДЕНТ-ФИЛОЛОГ

        Позади остался теплый зеленый Киев, впереди – мечта о литературном поприще. Семен, как и многие приезжие, выделялся на фоне столичной молодежи. Широкие парусиновые брюки и ковбойка с закатанными выше локтя рукавами. Он стал студентом Московского института философии, литературы и истории имени Чернышевского (МИФЛИ). Семёну нравилось вести дневник и, отправляясь в столицу осуществлять мечту, он сделал в нём запись: «Если ты ни разу не задыхался от любви или горя, стихов не пиши».

        Сам будущий поэт со свойственным ему упорством взялся за изучение поэзии и литературы, стараясь найти для себя что-то новое, неизвестное ему ранее. В этот период его любимыми авторами стали Джек Лондон и Эрнест Хемингуэй, Велимир Хлебников и Николай Тихонов. Он пристально следил, как формируются    поэты уже нового, его поколения – Константин Симонов и Борис Пастернак. В стихах Гудзенко того      времени прослеживается подражание поэту Багрицкому. Его увлекла поэзия Маяковского, но чуть позже пришло разочарование его творчеством.

        В мае 1941-го Семён дописал последнюю страницу своего первого московского дневника и начал следующий, которому придумал шутливое название – «Жалобная книга». В нем была одна запись, которую мог понять только такой же бедный студент, как сам Семён – «денег нет, и занять не у кого». У Гудзенко    как раз начались экзамены после второго курса, когда СССР подвергся нападению немецких оккупантов. Творческая натура поэта, как впрочем, и многих его друзей, тонко чувствовала ситуацию в стране, он жил предчувствием неизбежности войны.

ВОЙНА

        Спустя три недели после вероломного нападения Семён с однокурсниками записался добровольцем на фронт. Так он попадает в ОМСБОН – отдельную мотострелковую бригаду особого назначения. Попасть туда было не просто, при отборе ценилась не только физическая подготовка, но и психологическая устойчивость, творческий склад ума, способность быстро принимать решения, знание языков. У Гудзенко всё это было.

        Вместо дневника у Семена появилась военная книжка, куда он записывал боевые эпизоды и стихи. Но это было потом, а вначале он конспектировал туда занятия по подрывному делу. Гудзенко и его сокурсники учились на филологов, занимались спортом, а теперь им предстояло пройти ускоренную программу, и стать разведчиками и подрывниками.

        В сентябре 1941-го фашисты стояли на подступах к Москве, и новоиспеченных разведчиков учили вести уличные бои в городе. 6 ноября Семён и другие курсанты разведгруппы давали присягу на территории Литинститута, а на следующий день участвовали в легендарном параде на Красной площади.    8 ноября  ребят уже отправили в прифронтовую полосу.

        Бригада формировалась для разведывательных и диверсионных действий. Это было совершенно новое для нашей армии подразделение. Уже в ноябре 1941-го омсбоновцев небольшими отрядами забрасывали на оккупированную территорию. Отряды   состояли только из добровольцев, связанных крепкой дружбой. В боевой обстановке важно    было понимать друг друга без слов. Переходили линию фронта на лыжах, каждый тащил за спиной пятнадцать килограммов взрывчатки. Подрывали мосты, минировали шоссейные и железные дороги, забрасывали гранатами немецкие штабы. В составе диверсионной группы Гудзенко побывал на территории нескольких оккупированных областей – Калужской, Смоленской, Брянской.

        2 февраля 1942 года осколок мины попал Семену в живот. Молодой человек понимал, что ранения на войне неизбежны, и если ему уготована такая судьба, то предпочел быть раненым куда угодно, в плечо, руку, ногу, но не в живот. Он понимал, что такая рана если не станет смертельной, то выведет его из строя, возможно, навсегда. Так и случилось, после лечения в госпитале, Семену вынесли вердикт – к строевой службе непригоден.

        Долечиваясь в Москве после тяжелого ранения, он читал стихи в госпиталях, студенческих аудиториях, цехах. Люди переписывали их от руки, посылали друг другу в письмах. Знакомится с Антокольским, а 9 мая 1942 года – с Эренбургом, которого впоследствии считали первооткрывателем такого необыкновенного таланта. Из воспоминаний Эренбурга: «Это поэзия – изнутри войны. Это поэзия участника войны. Это  поэзия не о войне, а с войны, с фронта. Его поэзия мне кажется поэзией-провозвестником... Он  принадлежит к тому поколению, которого мы еще не знаем, книг которого мы не читали, но которое будет играть не только в искусстве, но и в жизни решающую роль».

        В мае 1942-го в центре Москвы поэта сбила машина около печально известного здания на Лубянке.  Он получил тяжёлую травму головы и снова лечился.

        С июня 1942 года он продолжит службу в редакции бригадной газеты ОМСБОНа «Победа за нами». В редакции его давно знали, он с осени сорок первого печатался в ней под псевдонимом «П.Гударов». В письме маме 15 ноября 1942 года сообщает: «Я сейчас в Москве. Много, очень много пишу. Печатаюсь. Кое-что посылаю». В 1942-м году создаются новые стихи Семена Гудзенко такие, как «Товарищи», «Первая смерть», да и многие другие, в которых автор пишет о своих ровесниках на войне, фронтовых друзьях. В Москве, где еще действует комендантский час (декабрь 1942-го!), у молодого поэта проходит два вечера: в Литинституте и в клубе МГУ. 6 декабря пишет матери: «Недавно читал стихи в Лит.институте им. Горького, слушал их и Н.Н.Асеев. Очень (неожиданно для меня) хвалил их. Читал я многие ненапечатанные. Завтра читаю на вечере в Московском ун.им.Ломоносова…»

        21 апреля 1943 года прошел творческий вечер Гудзенко в московском Клубе писателей. В зале собрались все литераторы, которые не ехали в эвакуацию или уже вернулись из нее. Об этом вечере потом рассказывали легенды. На другой день Гудзенко писал матери: «Вечер прошел неожиданно прекрасно. Я не думал, что так все это будет. Говорят, что два года не было столько народа…»

        В 1943-м его приняли на должность военного корреспондента в газету «Суворовский натиск». В мае 1943 года в составе выездной редакции "Комсомольской правды" командирован в освобожденный Сталинград.   Не только поэтическим словом, но и реальными делами  помогал отстраивать разрушенный фашистами город. Там он был удостоен первой военной награды – медали «За трудовую доблесть».

        В конце 1943 года Семён Гудзенко добился отправки на фронт. Он работает военным корреспондентом, присоединяется к выездным редакциям газет, ездит по территории страны, как уже освобожденным, так и охваченным боями. При этом он продолжает писать стихи, создает заметки, составившие впоследствии «Армейские записные книжки».

В 1944 году началась корреспондентская работа поэта на освобождаемых территориях Украины, Бессарабии, Трансильвании, Венгрии, Словакии.  Редакции газеты "Комсомольская правда", журнала "Знамя" и бригадной   газеты "Победа за нами" ежедневно, ежечасно получали самую актуальную информацию о ситуации в восточноевропейских странах и боевой обстановке в частях наступающей Красной Армии.

        На территории Венгрии Семёну Гудзенко довелось участвовать в боевых действиях по освобождению Будапешта. День Победы поэт встретил в Будапеште. За свои боевые и творческие заслуги Семён удостоен государственных наград – Ордена Отечественной войны II степени, ордена Красной Звезды, медали "За оборону Москвы", медали "За взятие Вены", медали "За взятие Будапешта", медали "За освобождение  Праги".

ПОСЛЕ  ВОЙНЫ

        После победы Семён продолжал сотрудничество с военной газетой, работал корреспондентом. За несколько лет успел побывать в Западной Украине, Средней Азии, Туве. Застать журналиста в Москве было еще той задачей, большую часть времени Семен проводил в поездках. Он ехал в Курскую область смотреть на ход посевных работ, в Украину отправлялся, когда приходило время собирать урожай.

        Кроме обязанностей корреспондента, поэт встречался с людьми, читал собственные стихи, оценивал творчество начинающих поэтов, помогал им редактировать их произведения. Ежегодно выпускал по одному сборнику своих стихов.

        Поездки по стране стали для Семёна Гудзенко творчески необходимыми. Свою самую актуальную тему он находил везде. Книга "Закарпатские стихи" показала этот край в ответственный исторический момент.  То же можно сказать и о тувинском цикле. До этого Гудзенко сказал веское слово о победившем   Сталинграде, о "сталинградской тишине", о днях мирного труда. А позднее была создана большая поэма "Дальний гарнизон", едва ли не первое в послевоенной поэзии талантливое и убедительное повествование, показывающее Советскую Армию в условиях мира.

        В 1947 году вышла книга под названием «После марша», в 1948-м – сразу две, «Закарпатские стихи» и «Битва», в 1949-м – «Поездка в Туву», в 1950-м – «Дальний гарнизон». Спустя три года, в 1953-м, незадолго до своей смерти поэт выпустил свой последний сборник, получивший     название «Новые края».

СЕМЬЯ

        За свою несправедливо короткую жизнь Семён Гудзенко успел создать семью и оставить после себя ребенка, дочь Катю. Его избранницей стала искусствовед Лариса Жадова, дочь советского военачальника, генерала Алексея Жадова. С ней Гудзенко обрел счастье, именно она подарила поэту возможность  испытать радость отцовства. Семен обожал свою дочурку Катю, родившуюся в 1951 году.

ПОСЛЕДНИЕ  МЕСЯЦЫ  ЖИЗНИ

        Проблемы со здоровьем начались у Семёна еще осенью 1951 года. Поэт страдал от сильных головных  болей, обратился за помощью к медикам, которые нашли у него опухоль головного мозга. Причина ее возникновения – военная контузия. Гудзенко предложили сделать операцию, он согласился. Вскоре провели еще одно хирургическое вмешательство, но легче поэту не стало.

        По воспоминаниям Евгения Долматовского, последние месяцы жизни поэта — это «новый подвиг, который по праву можно поставить рядом с подвигом Николая Островского, Александра Бойченко, Алексея Маресьева: прикованный к постели поэт, точно знающий о том, что его недуг смертелен, продолжал оставаться романтиком, солдатом и строителем. У его постели собирались друзья, чтобы говорить с ним  не о недугах и лекарствах, а о борьбе вьетнамского народа за свою независимость, о строительстве на Волге и Днепре, о новых изобретениях и открытиях, и конечно, о стихах. В последние месяцы своей жизни Семён Гудзенко, уже не могший писать сам, продиктовал три стихотворения, которые, несомненно, войдут  в золотой фонд советской поэзии».

        Снова, как в войну, Семён оказался на смертельном рубеже, между жизнью и смертью. В перерывах между больницами он невероятно много успевал: писал стихи, переводил, выступал на вечерах, отвечал на письма,  в 1951 году руководил поэтическим семинаром на II Всесоюзном совещании молодых писателей… А еще возился с маленькой дочкой Катей.

        Евгений Евтушенко писал о Гудзенко: «Он был, пожалуй, самым красивым поэтом, которого я видел в  живых: чернобровый, с брызжущими жизнью карими глазами. Не верилось, что такой человек может  вот-вот умереть».

        Гудзенко умер от старых ран 12 февраля 1953 года в Институте нейрохирургии имени Н.Н.Бурденко. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.