Дальний гарнизон

       

 ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ


   ГОВОРИТ ПЕХОТА

Нет, орлы,
пехота не забыла
силу сокрушающего «ила»,
не забыли мы,
как в час атаки
на прикрытье
выходили «яки»,
как бомбили,
как долбали гадов,
аж земля
ходила от раскатов,
как в щебенку
превращались доты
после этой творческой работы!

Нет, друзья,
пехота не забыла,
как прямой наводкой
пушка била,
как входила
в дело корпусная,
как шумела
буря навесная,
как трудились
пушкари на славу,
извергая огненную лаву!
 
Нет, герои,
мы не позабыли,
как в завесах
снега или пыли,
по таежным трактам,
по шоссейным,
по весенним травам,
по осенним —
танки шли,
ломая оборону,
танки шли
к Хингану или Грону,
танки шли
с границы до границы.
Танки мыли
в Эльбе гусеницы!
 
Нет, бойцы,
пехота не забыла,
что связисты —
это тоже сила!
Пол-Европы вымеряв
и Азии,
знаем толк
в бесперебойной связи мы,
понимаем смысл
поддержки с моря,
видим друга верного
в сапере,
помним ход
днестровского парома
и минеров знаем
в годы грома!

Уважаем нашу медицину —
докторов
и медсестер веселых,
выносивших нас,
взвалив на спину,
врачевавших нас
в сожженных селах!
 
И, хотя
без лишнего восторга,
признаем
заслуги Военторга.

Ну, а нас —
а матушку-пехоту,
к дальнему привыкшую походу,
и — в атаку прямо с ходу,
с места,
при поддержке
мощного оркестра —
музыки военного сезона —
приданного нам дивизиона,
тоже помнят
все друзья по фронту,
уважают
спутники по флоту,
признают
приоритет за нами,
нас, простых,
чеканят на медали.
 
Под одно
Мы собирались знамя!
Под одним —
врага мы побеждали!

В Армии —
как в боевом ансамбле —
сыграны все трубы и гармони,
сыграны орудия и сабли,
танки вездеходные и кони,
малые саперные лопаты,
и в одном строю с броневиками
толом начиненные гранаты
и штыки, граненные веками!
 
За броней
машины многотонной,
под водой,
высокой и студеной,
в небесах
или в тени орудий —
были наши братья,
наши люди!
 
Их дыханьем
были мы согреты,
уходя в разведки
и секреты.
Их поддержке
были благодарны,
атакуя
батальон ударный.
Им спасибо —
их глазам лучистым,
их сердцам, открытым и бесстрашным!
Слава понтонерам
и танкистам,
слава боевым артиллеристам —
всем соседям,
всем солдатам нашим!
 
...Отслужив сполна четыре года,
рядовым пришел я из похода.
Мне в бою, как честному солдату,
командир полка вручил награду.
 
И от имени друзей походных —
от солдат,
               фронтовиков пехотных,—
я хочу напомнить тем, которым
мы уже не раз напоминали:
только им нужны
                          да их конторам
годы бури,
                крови
                         и печали.
 
Мой народ
к святой работе призван —
мой народ
на стройках Коммунизма!
 
И солдат
чеканят на медали
в память
о походе и Победе,—
для того они и побеждали,
чтобы мирно жить на белом свете,
чтобы шире хлебные просторы,
чтобы больше чугуна и стали,
чтоб не мины, а руду саперы
щупом намагниченным искали,
чтоб согласно плану
степи покрывалися лесами.
 
...Не смотрите из-за океана
мутными, надобрыми глазами!

Мой народ
на стройках Коммунизма.
Мой народ
его построить призван!
 
И хранят покой моей державы
от Амура и до Уж-реки
зоркие и чуткие заставы,
сильные и славные полки.

ТУРКВО — Москва
1949—1950

 

     В начало текста поэмы

            

 

                                                                                                                                      Яндекс.Метрика