О БЛОКЕ, О ЦЫГАНАХ, О СУДЬБЕ

Надоело в степях пылиться,
спать у костров.
Принимай шарабаны, столица,
размалеванные пестро.
 
До одышки смешно
в ярмарочных балаганах:
скачут черти из мешков,
ходят плечи у цыганок.
А потом
            руками обвив
шею менялы горбатого,
песнями о своей любви
себе на хлеб зарабатывай.
 
В дыму табачном плавал бубен,
гитарный плач, цыганский смех.
Давай один бокал пригубим
и позабудем обо всех.
Как позабыт тот град и волость,
где я родилась.
Заверни в медвежью полость
меня до глаз.

Чтобы сердце раскололось
прокати, ямщик, нас.
 
Вошел.
           И сразу слушать, слушать.
Лицо в ладони.
                       Стаканы в сторону.
Ту песню, где судьба и случай,
любовь в пролетках и кони вороны.
И зимний вечер в колокольцах,
и грусть в ее глазах усталых.
 
Встает.
           Целует руки в кольцах
и просит петь еще.
                             Светало.
Извозчик ждет.
                        Он обернулся к ней.
 
О, как они судьбою схожи.
На поворотах загоняй коней,
пугай благовоспитанных прохожих.
 
А ночью в аккуратном дневнике
записывай услышанные песни
о гордости, не понятой никем,
и о любви в пролетках тесных.

А им опять шарабанить,
снова спать у костров
и в степях пылиться.
А зимой шарабаны перекрасить пестро
и ворваться в столицу.
 
1939