ВСТРЕЧА У МОРЯ

Напоминает море на рассвете
прозрачный шар, окрашенный вслепую
в зеленые и синие тона.
Я с берега смотрю
                           на шар стеклянный:
бегут мальки от крабов косолапых,
и ходят в солнечных накрапах рыбы,
как будто брызги
                          рухнувших планет.

Покачиваясь,
                    проплывает солнце.
И водорослей мокрые стога
на отмелях песчаных просыхают,
как волосы.
                  За гичкой вьются чайки
и подбирают рыбу.
                             А потом
темнеет море,
                     наступает вечер,
и выползают шлюпки на песок.
И солнце
              на маяк Большефонтанский
уходит ночевать.
                         Тяжелый хлеб —
светить без отдыха и днем и ночью.
Но что поделаешь —
                               одно светило...
Одесса не кончается у моря.
От дебаркадера
                        до волнореза
бегут огни,
                 как будто здесь не порт,
а шумная рыбацкая слободка,
где фонари не гаснут до утра.
Я в курене живу
                         над самым морем,
над белым кипенем.
                              Девятый вал
приходит по ночам к моей постели —
я утром нахожу
                       у топчана
песок и водоросли.
                             Мне на память
их море оставляет.
                            Каждый день
хожу с буксиром или на шаланде,
Встречаю иностранные суда.
А вечером
                по городу шатаюсь,
знакомых окликаю на бульваре.
Вот так живу.
                     Веселое житье!
Спокоен я,
                как будто бы война
лет сто тому назад прогрохотала,
своим крылом Одессы не задев.
Но все до встречи,
                            все до той минуты,
пока в порту
                   английского матроса
не повстречал ...
Владычица морей
своих сынов
                   прислала по торговым,
по неотложным
                        выгодным делам.
Я не вникал
                  в богатства темных трюмов,
но мне хотелось вникнуть
                                       в трюм ребристый,
где бьется сердце рыжего матроса,
простого парня.
                        Что ему до лордов —
чванливых, пресных.
                                Что ему, бродяге,
с руками, обожженными соленой
водой чужого моря,
                             и с лицом,
исполосованным дождем и ветром.
И мы договорились:
                              мир есть мир,
и воевать не стоит.
... Но когда
уйдут суда
                не по делам торговым
от дальних
                океанских островов,
и мой знакомый —
                            ливерпульский парень —
оружие поднимет.
                           Что тогда?..
Мы научились верить
                                 по-солдатски.
И если ошибаемся —
                                пределов
нет ненависти нашей,
                                нет границ
порыву,
            и прорыву,
                             и походу.
Мы любим мир.
                       Так передай, матрос,
великому
              английскому
                                 народу.
... И снова на рассвете посветлело
вслепую перекрашенное море.
Поднялось солнце,
                            встало над лиманом,
граненую выпаривая соль.
Прошли суда,
                    и над зеленым морем,
как пламя,
                зашумели вымпела.

Одесса
1946