Сказка с былью

СКАЗКА С БЫЛЬЮ

1

Сказка с былью пополам
ходит-бродит по полям.
Ходит-бродит сказка с былью,
правда с выдумкой святой.

На дороге каска с пылью
или с дождевой водой.
Каска здесь,
а голова
под плитой могильной.

Кровью крашена трава
у дороги пыльной.
За дорогою леса
и убитых голоса.

Голоса друзей убитых,
не забытых в том краю,
где дают за двух небитых
одного, что пал в бою.

Я туда на пару суток
из санбата,
             в забытьи,
кровь теряя
          и рассудок,
спутав сроки и пути,
провалился...
...Две сиделки
плакали надо мной.
«Не осенний, мелкий
                дождичек»,—
пели бабы за стеной.

Я с постели падал в тину.
(Раскалился пот на лбу.)
Мир карболочный, простынный,
госпитальную судьбу
проклинал я, еле
губами шевеля.

...Надо мною люди пели,
но меня звала земля.

Там в канавах и могилах,
в землях наших п чужих,
нежно вспоминают милых
и не ропщут на живых.

Там под камнем или дерном,
словно в блиндаже просторном,
в тишине сырой земли,
как на нарах,
полднем черным
хлопцы повести плели
про последний или первый
поцелуй или бой.

...Там мы встретились с тобой.

            3

Говорить о многом надо —
приготовил столько слов,
сколько градинок у града,
сколько в мире соловьев,
сколько звезд на небосводе
и росинок на лугу,
сколько смеха в хороводе,
блесток в солнечном снегу.

Говорить бы нам о деле,
как над нами,
           на земле,
матери поседели,
девушки похудели,
потому что мы во мгле.

Не об этом, не об этом
говорили мы с тобой.
Был я снова не поэтом,
а как прежде —
                рядовой.

И мечтали мы о чуде,
чтобы люди жили так:
ни тебе стальных орудий,
ни тебе шальных атак,

ни тебе глухих раздоров,
разговоров о тоске,
в дружбе никаких заборов,
пули ни в одном виске.

Люди на земле хорошие,
разные.
И любят тоже разное:
кто заката пламя красное,
кто рассветы ясные,
кто пески,
кто льды голубоватые.

И они не виноваты
в том,
что в поле, толом перепаханном,
мы лежим под Брестом и Аахеном,
в том,
что в глину, почерневшую от крови,
мы с тобой зарыты в Приднепровье.
Нет, они не виноваты.

Если суждено мне путь солдата
начинать с атаки —
не с парада,
я опять до смерти буду драться.
Переубеждать меня не надо!

Вот и все...
А бабы надо мной
затянули:
«Не осенний, мелкий дождичек»,—
будто хлынул проливной.

4

...Я очнулся на постели.
Санитарки
выносить меня хотели.
В старом парке,
за бараками,
в овраге —
там могилы.

Нет!
Шалите, девки!
Враки!
Есть у раненого силы.
Я очнулся,
чтобы люди
знали на планете
сказку с былью,
чтоб ее читали дети,
старики любили.

Будет легче жить на свете,
если знаешь, что в могилах,
в землях наших и чужих,
нежно вспоминают милых
и не ропщут на живых!

5

Здесь кончается сказка,
здесь кончается быль.
...Я споткнулся о каску.
Поднял.
Вытряхнул пыль.

И принес ее в дом.
Вымыл чистой водой,
вытер белым платком
каску с красной звездой.

Жить ей в красном углу,
на точеном настиле,
потому что ее
мои други носили.

Далеко мои други —
под бархатным дерном
спят в шинелях пуховых
на нарах дубовых,
как в доме просторном...

Москва
1946