САМОСУД
 
В городе тишайшая тишина
после метели
не нарушается.
Разрешена
вот уж три недели.
 
Снег нетронут и серебрист
после метели.

... В нашего полковника .
выстрелил террорист
из окна отеля!

Стало тише во сто крат,
стало
        еще тише.
Слышно,
             как снежинки летят
на тротуар с крыши.
 
Стало тише во сто крат,
стало
         еще тише.
И загудели,
                  как набат,
снежинки, падая с крыши.
 
Брадобрей не бросил бритву,
а извозчик — кнут.

Шли старухи на молитву,
повернули
                и бегут.
Бондарь оттолкнул бочонок
(до поры).
Две ласковые девчонки
ищут топоры.

— Чехи!
— Чехи!
(Двери в номер выломал мастеровой.)
— Немец!
— Немец!
(И выходит бледный парень, чуть живой.)

... В городе после метели
серебристый снег.
 
Самосуд не ждет, не медлит —
все свершилось на бегу.

... Окровавленные перья
остаются на снегу.
Тихо, тихо...
Замолкает
в городе набатный гуд.
Шли старухи на молитву —
и опять в костел идут.
Брадобрей не бросил бритву,
продолжает стричь и брить.
Две ласковые девчонки
сели с мамой кофе пить.
Бондарь выкатил бочонок —
стал для пробы воду пить.
 
Тихо, тихо...
Еле-еле
заиграл вдали рожок.
 
После бури и метели
засыпает городок.
 
1945